События в Киеве на улице Грушевского являются классическим примером применения так называемых «кризисных технологий» (crisis management). За счет применения таких технологий оппозиция рассчитывает перехватить инициативу в противостоянии с действующей властью и поднять волну протестных настроений до уровня ноября 2013 года.

Подлинная картина обстановки в центре Киева

Специалистам в сфере технологий управления массовым сознанием (или, как это сейчас модно называть – «паблик рилейшнз») хорошо известен тот факт, что между реальным фактом и транслируемой СМИ «картинкой» существуют порой весьма существенные различия. Иными словами, пропагандистская информация, передаваемая тем или иным масс-медиа, представляет собой своего рода суггестивную «надстройку», возведенную на фундаменте объективной действительности. Данное правило со всей очевидностью проявляется при освещении событий, происходящих в течение уже 72 часов в центре Киева, на улице Грушевского, которую журналисты успели окрестить «горячей точкой».

Прямые репортажи, передаваемые журналистами различных телеканалов, создают у телезрителя ощущение некоей «революционной апокалиптичности»: взрывы, пронзительные крики, дым пожаров, искаженные лица, грохот барабанов. Впечатление такое, что в центре столицы идет самая настоящая война. Излишне говорить о том, что подобные события являются для телеканалов и печатных изданий в буквальном смысле слова «золотыми» с точки зрения скачкообразного роста рейтингов. Поэтому журналисты добросовестно трудятся, всеми силами разжигая всеобщую эмоциональную истерию.

«Призрак гражданской войны в Украине!», «Украина скатывается в хаос!», «Количество пострадавших в столкновениях на Грушевского достигло двух тысяч человек и продолжает расти!» кричат газетные заголовки и красные строки телеканалов.
Совсем иное впечатление создается у тех людей, которые смогли непосредственно побывать на месте событий и наблюдать все происходящее на улице Грушевского воочию, а не через экран телевизора или монитор компьютера. Автор настоящей статьи дважды побывал там в самый «горячий» период: 21 января днем и затем вечером. Первый же сделанный вывод был таков: подлинная картина обстановки разительно отличается от всех трансляций. Ниже постараюсь максимально точно передать свои впечатления.

Подстегнутый истерическими репортажами о «массовых кровопролитных столкновениях», я изо всех сил спешил на место событий. Из соображений осторожности решил выйти на станции метро «Крещатик» и уже затем пробираться к месту свершающейся революции. Однако не только на Крещатике, но и на самом Майдане все было совершенно спокойно: революционеры стояли возле сцены, без всяких эмоций слушая очередного оратора, сидели у костров, ели бутерброды и не проявляли ни малейшего интереса к происходящим в каких-то трехстах метрах «массовым кровопролитным столкновениям».

По направлению к улице Грушевского двигался поток людей, среди которых только изредка попадались «самооборонцы» в камуфляже, касках и со щитами в руках – все прочие были явно посторонними, которых привело любопытство. Навстречу им двигался обратный поток тех, кто уже насмотрелся вдоволь и возвращался домой.

Пройдя через толпу, я взобрался на холм перед стадионом «Динамо», откуда открывался прекрасный вид на происходящее, как в амфитеатре. Холм был заполнен зрителями, у многих в руках были мини-камеры. Практически сразу стало ясно, что подавляющее большинство собравшихся на Грушевского людей пришли «просто посмотреть» захватывающее «экстрим-шоу». Только небольшие группы молодежи в спортивных или камуфляжных костюмах, в оранжевых касках, противогазах и со щитами перебегали от холма к колоннаде стадиона и баррикаде, чтобы бросить в цепь «беркутовцев» камень, петарду либо бутылку с зажигательной смесью.

Сотрудники «Беркута» в ответ тоже бросали камни, свето-шумовые гранаты и стреляли из травматического оружия. Причем все это явно продолжалось уже довольно долгое время, так как то один из «активистов», то сотрудник «Беркута» выходил вперед на совершенно открытое место, жестами приглашая противника обстрелять себя. Зрители на холме тут же начинали бурно аплодировать, свистеть, улюлюкать, поощряя и тех, и других на более интересный поворот сюжета.

За два часа, которые я провел на месте событий, не было ни одного пострадавшего, поскольку обе стороны слишком долго вели одну и ту же игру друг с другом. Только один раз «беркутовцы», видимо, замерзнув от неподвижного стояния на морозе, построились для атаки и стали приближаться к баррикаде. Зрители мгновенно оживились, стали скандировать лозунги «Банду геть!» и «Героям слава!», а «самооборонцы» образовали цепь, выставив щиты и готовясь к отражению атаки. Однако милиционеры ограничились тем, что подошли вплотную к баррикаде, забросали скопившихся там «активистов» свето-шумовыми и газовыми гранатами, вынудив их отойти, после чего сразу отошли сами. Добавлю, что когда я снова приехал на Грушевского вечером, то картина не изменилась. Все было, как прежде. Единственным новшеством стала катапульта, которую «активисты» использовали для метания камней и «коктейлей Молотова» в милицейские цепи.

Вывод был совершенно очевиден: ни «силовики», ни «самооборонцы» не собирались предпринимать никаких решительных действий. Даже обычным зрителям на холме, с которыми я обменялся впечатлениями, было ясно, что «беркутовцы» могли разогнать «активистов» за пятнадцать минут. «Самооборонцы» тоже не обнаруживали намерения прорваться сквозь милицейские цепи. В завершение этой картины осталось упомянуть следующее: только что просмотрел ленту новостей. Заголовок гласит: ««Беркут» и протестующие перебрасываются коктейлями «Молотова»». Нельзя исключать, что на Грушевского может образоваться филиал Майдана, где сконцентрируются более радикальные группы и просто любители острых ощущений.

«Перезагрузка» Майдана и мученики революции

Внимательный наблюдатель не мог не заметить путаной реакции лидеров оппозиции на происшедшие 20 и 21 января столкновения «активистов» и «силовиков». Так, третьего дня Арсений Яценюк со сцены Майдана объявил, что оппозиция не имеет отношения к беспорядкам, которые произошли на улице Грушевского: «Никакая власть в стране не стоит того, чтобы мы потеряли хоть одну человеческую жизнь. И потому я осуждаю насилие, которое произошло. Это был не наш план, наш план мы утвердили тут». Далее он призвал участников Майдана быть «дисциплинированными и не поддаваться на провокации». Но уже на следующий день риторика начала меняться. Например, Юлия Тимошенко передала из тюрьмы в оппозиционные СМИ очередное заявление, в которой назвала вчерашних «провокаторов» «героями национальной борьбы» и добавила: «Если бы я была на свободе, то сама вышла бы на улицу Грушевского».

По большому счету, не имеет особого значения, были ли столкновения на Грушевского согласованы с лидерами оппозиционного трио или представляют собой «экспромт» (или, как выразился Олег Тягнибок, – «самодеятельность») праворадикальных элементов Майдана, которым стало скучно валяться в палатках и слушать бесконечную болтовню майданных «диджеев». Отмечу, что в своей опубликованной 12 декабря на Inpress.ua статье: «Поле битвы – Украина: оппозиция готова идти ва-банк» я уже писал об угрозе радикализации «Евромайдана». Что, собственно, и произошло. Бравые хлопцы из малоизвестной до сего дня организации «Правый сектор» с гордостью пишут в интернете, что это они пошли в «боевом авангарде национальной революции».

Однако при всей незначительности реального масштаба столкновений события 20 и 21 января сыграли колоссальную роль с точки зрения, по выражению одного известного политолога, «перезагрузки Майдана», а также в плане резкого нагнетания психологической истерии в массовом сознании, что является крайне важным ресурсом для формирования новой революционной волны. Ведь не секрет, что еще с середины декабря активность масс на Майдане и интерес к самому Майдану стали спадать.

Даже близкие оппозиции политологи в один голос заявляли: протестные настроения идут на убыль, Майдан деградирует и скоро распадется. Поэтому, как ни крути, но столкновения на Грушевского стали для оппозиционных лидеров спасательным кругом. И, надо признать, они сумели извлечь из этих столкновений максимум.

22 января информационное пространство взорвалось от потока будоражащих сообщений и призывов:

«100-процентная общенациональная мобилизация. Все на Киев, все на Майдан!»

«Выходите из офисов, звоните соседям. Диктатура или свобода - решится прямо сейчас! «Батькивщина» зовет всех на Майдан!»

«На Майдане полная боевая готовность уже сейчас. Может начаться штурм!»

Запустив свою пропагандистскую машину на полную мощность, оппозиция действительно смогла собрать в центре Киева количество людей не меньшее, чем это было в конце ноября. На массовом митинге было провозглашено формирование «Народной рады» как органа власти, альтернативного Верховной Раде, которую объявили нелегитимной, а также создание «Временного революционного комитета», долженствующего принять на себя всю полноту государственной власти вместо объявленного низложенным Кабмина.

Отдельного разговора заслуживает тема о погибших, число которых к исходу 22 января достигло уже пяти человек. Прежде всего, отметим, что в обстановке массовых беспорядков возможность гибели людей неизбежна. При этом заявления оппозиции о якобы целенаправленном убийстве людей сотрудниками милиции, равно как и распространение еще более диких слухов о данном «Беркуту» разрешении применить огнестрельное оружие являются слишком очевидным перебором. Простой и очевидный факт: пошли вот уже третьи сутки, как группы радикальных националистов на улице Грушевского забрасывают милицейское оцепление камнями, бутылками с зажигательной смесью и самодельными взрывпакетами. Их всего несколько сотен.

Разогнать их «Беркут» способен за считаные минуты. Но по опыту событий 1 декабря власть отдает себе отчет, что смыслом действий этих радикальных групп как раз и является провоцирование силового сценария, провоцирование штурма, при котором число жертв пойдет уже на сотни. Помимо боевиков на Грушевского постоянно находится множество посторонних людей, пассивных зрителей, которые могут пострадать или погибнуть во время массовой паники, неизбежной при переходе «Беркута» к наступательным действиям. Излишне говорить о том, какой козырь получит в этом случае в свои руки оппозиция.

Что касается «страшилок» о приказе на применение милицией огнестрельного оружия, то будь такой приказ действительно отдан, то погибших были бы сотни. И снова зададим вопрос: кому это выгодно? Стрельба на Грушевского ведется «беркутовцами» только травматическими пулями, я видел эти пули своими глазами в руках людей, которые собирали их на «сувениры».

Общеизвестно, что всякой революции необходимы жертвы, необходимы мученики. В обстоятельствах гибели пяти человек на улице Грушевского еще предстоит детально разобраться. А вот лидеры оппозиции времени не теряют. Вечером 22 января на массовом митинге пятеро погибших уже были провозглашены со сцены Майдана «павшими героями национальной революции». Эти так называемые «сакральные жертвы» предоставили оппозиции бесценный пропагандистский ресурс для «перезагрузки Майдана». Мученичество, кровь, смерть – это тот горючий материал, без которого нагнетание революционного психоза невозможно. И в данном случае пока остающиеся за кулисами организаторы столкновений все рассчитали точно.

Классическая «кризисная технология»

Пролившаяся на улице Грушевского кровь вызвала ожесточенную полемику в масс-медиа на тему: что это было? Заранее спланированная провокация? Или лидеры оппозиции просто потеряли контроль над ситуацией на Майдане?
При объективном анализе событий вывод очевиден: ни о какой «спонтанности» действий членов радикальных группировок речи быть не может. Заметим, что некоторые лидеры оппозиции в пылу революционного задора проговариваются. Так, 22 января Юрий Луценко заявил: «Сейчас крайне необходима максимальная мобилизация граждан в центре столицы». Но «максимальная» мобилизация была бы невозможна без кровопролития на Грушевского – это несомненно. Иными словами, оппозиции было крайне необходимо любое обострение обстановки. А добиться такого обострения в сложившейся ситуации можно было только одним способом – посредством применения «кризисной технологии».

Термин «кризисные технологии» («crisis management») был изобретен американскими специалистами в сфере «психологической войны» в начале 90-х гг. прошлого столетия. Под «crisis management» (буквальное значение термина - «управление кризисами») понимаются технологии искусственного создания и управления кризисными ситуациями в интересах политических либо коммерческих.

Главная особенность кризисной ситуации состоит в том, что в ее условиях необычайно резко возрастает уровень агрессивности, внушаемости и консолидации масс. Поэтому едва ли можно рассматривать события на Грушевского иначе, нежели классическую «кризисную технологию». Кто бы ни стоял за ее применением, но результат сомнений не вызывает: на волне созданного кризиса оппозиция совершила рывок вперед, волна протестных настроений вновь поднялась, действующая власть стала снова, как в ноябре прошлого года, стремительно терять инициативу.

Равновесие сил – в национальных интересах Украины

Начавшийся с 20 января политический кризис разделил украинцев на два лагеря – сторонников и противников Майдана. Причем в обоих лагерях декларируется борьба с оппонентами до полной и окончательной победы. Рискну высказать точку зрения, которая может, на первый взгляд, показаться странной. В сложившейся ситуации национальным интересам Украине не соответствует ни победа власти, ни победа оппозиции.

Как ни парадоксально это прозвучит, но Майдан принес нашей стране значительную пользу. Без Майдана был бы невозможен произошедший наконец пересмотр кабального газового контракта с «Газпромом», получение украинскими предприятиями ракетно-космической, оборонной, судо- и авиастроительной отраслей выгодных производственных заказов от России, а также предоставление нашей стране 15-миллиардного кредита, который настоятельно необходим во избежание экономического коллапса. Скажем больше: именно Майдан оберегает Украину от жуткой перспективы быть втянутой в создаваемый Кремлем Евразийский халифат.

Даже вполне лояльные Путину российские эксперты и политологи считают катастрофой для своей страны вступление в Таможенный союз Армении, Киргизстана, а в уже близкой перспективе – Таджикистана, Узбекистана и Азербайджана. Представим, что Украина тоже вступает в ТС, открывает границу. В считанные месяцы наша страна окажется оккупированной ордами мусульманских мигрантов. Со всеми вытекающими последствиями вроде зверской азиатской этнопреступности, терроризма и стремительной исламизации.

Ни один находящийся в здравом уме украинец не захочет, чтобы, скажем, на Крещатике вооруженные золотыми пистолетами головорезы Рамзана Кадырова устраивали дикарские пляски со стрельбой, резали людей, насиловали женщин и потом безнаказанно скрывались в Чечне. Благодаря Майдану у Виктора Януковича есть железный аргумент для того, чтобы не допустить втягивания Украины в азиатскую Евразию.

С другой стороны, оппозиция в своем «евроинтеграционном» фанатизме совершенно не способна видеть бьющие в глаза минусы данного процесса. И отсутствие у нее решающего перевеса над действующей властью позволяет последней блокировать невыгодные для Украины экономические и прочие условия Соглашения об ассоциации. Представим, что Украина, как о том мечтает оппозиция, вступает в Евросоюз и граница становится открытой.

В считанные месяцы миллионы украинцев рванутся в ЕС, а на их место из того же ЕС начнут миллионами проникать всякие сомалийцы, косовские албанцы и миллионы прочих мусульманских мигрантов. Такой сценарий не менее нежелателен, чем членство Украины в ТС.

Равновесие сил – вот наиболее оптимальная для национальных интересов Украины политическая ситуация. Именно при такой ситуации власть и оппозиция смогут максимально контролировать друг друга. Без излишних эксцессов по принципу «горе побежденным».