В воскресный день 3 ноября в Киеве на Троещине, на берегу днепровской протока Черторой состоялось военно-реконструкторское представление в честь 70-й годовщины освобождения Киева. Зрителям показали момент форсирования Днепра и взятие плацдарма на его правом берегу. Гремела пиротехника, звучали пулеметные очереди, ездили танки и бронемашины. На плотах и понтонах по воде гребли бойцы в форме РККА 1943 года. Представление о боях за Киев зрители получили – и прониклись! Но что же происходило в реальном Киеве и его окрестностях 70 лет назад?

Киев, понтонный мост рядом с нынешним мостом Метро, ноябрь 1943 год

Субботним утром 6 ноября 1943 года после 12-часовых уличных боев войска Первого Украинского фронта вошли в Киев. 778-дневная нацистская оккупация столицы Украины завершилась. По улицам пустого города (из 900 тыс. человек предвоенного населения освободителей встретило только 180 тыс. жителей) нескончаемым потоком двигались войска. Армейские колонны, преследуя отступавших гитлеровцев, держали путь дальше за город – в сторону Фастова. Все киевляне радостно приветствовали бойцов, удивляясь их непривычной форме с погонами, а также многочисленной военной технике. Днем на Софийской площади прошел митинг, на котором выступил сам Никита Хрущев – первый секретарь ЦК КП(б)У. В это же время над городом кружил «кукурузник» (По-2), с которого оператор кинохроники фиксировал и оценивал масштабы разрушений города.

Киев в сентябре 1943 года

Бой на берегу Днепра

Итак, 26 сентября 1943-го газета «Новое украинское слово» опубликовала приказ об… эвакуации населения Киева из трехкилометровой запретной зоны, прилегающей к урезу воды правого берега Днепра: «Все, кто не покинет запретную территорию зоны военных действий, будут расстреляны немецкими войсками». Гитлеровцы поездами вывозили киевлян на Запад до самой Польши и Германии.

Причиной столь поспешных действий немецкого командования стало стремительное наступление Красной Армии на Левобережной Украине. Уже 25 сентября левобережная часть Киева (Дарница, Троещина, Осокорки), днепровские острова Труханов и Гидропарк были освобождены от немцев. Все постройки на левом берегу Киева были сожжены, чтобы их деревянные части не использовались Красной Армией для форсирования Днепра на импровизированных переправах. Правда, Труханов остров немцы отбили назад уже 26 сентября, потому что с противоположного высокого правого берега Днепра просто идеально простреливался ровный остров.

Интересно, что Михаил Пилипенко (1924-2009), получивший Героя Советского Союза за высадку на Труханов остров, командир отделения роты связи 1318-го стрелкового полка 163-й стрелковой дивизии 38-й армии Воронежского фронта, младший сержант, уроженец Белоруссии, – в дальнейшей своей жизни оказался очень крепко связанным с Киевом.

Как штурмовали Киев – рассказывают очевидцы

Весь октябрь на севере, за Вышгородом, в районе Лютежского плацдарма, грохотала артиллерийская канонада и поднимались столбы черного дыма. Опустевшие кварталы Куреневки, Приорки, Кинь-Грусти сжигали специальные команды «поджигателей» из бывших советских военнопленных, служивших в немецкой армии во вспомогательных частях.

3 ноября 1943 года началось решающее сражение за Киев. Казалось, что началось землетрясение, да еще с грозой и пожаром: с утра по Пуще-Водице залпами били реактивные минометы «катюши». А потом советская авиация начала массированную обработку территории между Вышгородом, Пуще-Водицей и Куреневкой. Штурмовики Ил-2 тройками летели на бреющем полете, расстреливая из пушек и пулеметов все, что шевелится…

А уже к концу 4 ноября немцы разбегались по окопам, лишь услышав звук летящего самолета.

Командующий 3-й гвардейской танковой армией генерал-лейтенант П. С. Рыбалко и бронеавтомобили БА-64 из разведбата под Киевом октябрь 1943 года.

Утром 5 ноября в северной части Киева испуганные немцы истерично рассказывали, что ночью на их позиции, превратившиеся накануне в огненный ад, двинулись многочисленные советские танки с зажженными фарами и включенными сиренами. «Психическая атака» 7 гвардейского танкового корпуса посеяла в рядах гитлеровцев панику. Улицы, ведущие к центру Киева, были забиты отступающими машинами и повозками, а по обочинам валялось брошенное имущество, оружие, стояла неисправная бронетехника.

Арттягач С-2 со 152-мм орудием МЛ-20 на буксире движется к фронту Район Киева, октябрь 1943 года

Капитан артиллерии Петр Лебедев из 232-й стрелковой дивизии 38 армии, воевавший на Лютежском плацдарме севернее Киева, вспоминал:

«Холодным туманным утром 3 ноября войска 1-го Украинского (до 20 октября – Воронежского) фронта перешли в генеральное наступление на Киев. Главный удар на этот раз наносился с северного, Лютежского плацдарма. Бои приняли ожесточенный характер, но исход сражения был предрешен. Под угрозой окружения, прикрываясь арьергардами, противник в ночь на 6 ноября оставил Киев. Мой последний наблюдательный пункт в этом сражении располагался на верхнем этаже большого пятиэтажного здания по Брест-Литовскому шоссе, как раз напротив Киевской кинофабрики (ныне это Большой Павильон киностудии им. Довженко).

Впрочем, наблюдать отсюда было уже не за кем. Здесь же по полевой радиостанции, настроенной на московскую волну, мы слушали доклад Сталина на торжественном заседании в честь годовщины Октябрьской революции. Вождь объявил радостную для каждого весть – Киев освобожден. После 778 дней вражеского плена. На следующий день из приказа Верховного Главнокомандующего мы узнали, что наша Сумская дивизия стала еще и Киевской.
А с утра со своей батареей я проходил среди развалин, которые раньше были улицами так хорошо мне знакомого и любимого города. Киев был наш. Но война продолжалась. Уже через два дня разгорелись тяжелые бои с танковыми соединениями врага, наносившими контрудар в районе Фастова».

Побег из Бабьего Яра

29 сентября 1943 года, во вторую годовщину начала массовых расстрелов в Бабьем Яру, в находящемся рядом Сырецком концлагере произошло восстание и массовый побег заключенных. Эти 330 человек с 18 августа 1943-го под конвоем СС… раскапывали массовые захоронения и сжигали трупы расстрелянных здесь в импровизированной гигантской печи, сделанной из могильных плит. Перед сожжением у трупов вырывали специальными клещами из ртов золотые зубы. По окончании работ заключенных должны были уничтожить, а тела их также сжечь.

27 сентября 1943 года Яков Капер подобрал ключ к замку, которым запиралась землянка с узниками. В ночь с 28 на 29 сентября, за день до расстрела, было решено устроить побег. Владимир Кукля открыл замок, просунув руку через решетку единственной двери землянки. Владимир Давыдов стоял тут же и вел наблюдение за лагерной охраной. Замок открывали более трех часов. Почти на рассвете Кукля открыл замок, и тогда все обитатели землянки начали расковывать свои кандалы. Затем кто-то рванул дверь, и с криком «Ура!», «За Родину!» все повалили наверх.

В короткой схватке почти вся дежурная охрана была перебита восставшими. Пулемет с караульной вышки строчил, не умолкая по всему, что шевелилось. Через несколько минут после начала восстания сверху из караульного помещения наводить порядок побежало около сотни эсэсовцев. К этому времени многие из заключенных уже успели удрать вниз или вверх по Яру, пользуясь суматохой и неразберихой. В темноте было сложно разобрать – где свои, а где чужие, а осветительные ракеты ослепляли всех – и охрану, и беглецов. Таким образом, из 300 смертников Бабьего Яра ушло в ту ночь от расстрела всего человек 20.

 Бабий Яр до войны - карьер

Войну пережили около 10 участников побега. В 1965 году в Киеве из участников этого почти забытого восстания проживали: Владислав Кукля, Яков Капер, Захар Трубаков, Давид Будник, Семен Берлянд, Леонид Островский, Григорий Иовенко.

О страшных боях под Букрином…

Но самые кровавые бои за Киев шли южнее города. Под командованием генерала Кирилла Москаленко 40 армия на Букринском плацдарме юго-восточнее Киева крошила людей беспримерная мясорубка. 65 лет спустя уроженец Артемовска Донецкой области Григорий Матусов, командир ленд-лизовсокго танка «Валентайн» («валентна» на жаргоне бойцов) из 53 полка 69 механизированной бригады рассказал, как в начале ноября 1943 года их вынудили атаковать колонну немецкой бронетехники, которую сопровождали более тяжелые немецкие танки «Тигр». Григорий Матусов так вспоминал этот бой:

«Мы были готовы к атаке, механик прогрел мотор. В семь часов утра в небо взлетела сигнальная ракета и реактивные снаряды. Они, обгоняя один другого, полетели в сторону немцев, и мы рванули вперед. Танк, идущий слева, подорвался на мине, но лавина «Валентайнов» шла по большому ровному полю на немцев. В этот момент над нами появился самолет и сбросил на танки контейнер, из которого посыпались сотни гранат.

Идем по чужому танковому гусеничному следу и упираемся в стоящую «валентину», вся башня в крови, гудит рация, внутри убитый механик-водитель, пахнет кровью и горелым. Рядом еще один наш застывший навеки танк. Дикий запах гари. Наши танки скапливались правее от нас, в балке, и я выехал к обрыву и увидел как вдали, в клубах дыма и пыли отходит колонна немецкой техники. Я выпустил по ним с десяток снарядов, и отъехал от края балки, где стали рваться снаряды. Стоит метрах в ста от нас еще одна «валентина», подбегаю к ней, снял с пояса гранату, стучу ею по броне. Вылезает из башни командир танка, спрашиваю – «Где ротный?» – «Убило Лосева. Теперь Савиных нами командует». Пошел по тропке до края балки, где находилось несколько наших танков, увидел там Савиных, доложил ему, что по дороге отходит немецкая колонна. Он приказал мне бить по ней, пока остальные танки попытаются под немецким артиллерийским огнем выехать из балки.

Танк "Валентайн" на понтоне через Днепр под Букрином, 1943 год

Мой танк выехал на край, мы снова стреляли по колонне, которая скрывалась в громадных клубах пыли и дыма, пока Савиных с другими танками не вышел из балки, а потом и сами двинулись в паре, в направлении деревни Букрын. Ехали по полю, я стрелял из пулемета по хатам, вышли на полевую дорогу, ведущую прямо в село, и заехали в проулок. Смотрю, справа от нас немецкое орудие, стал поворачивать башню, успел увидеть, как немцы отбегают от орудия, и тут... адская боль в руке, я сполз с сиденья, танк сильно качнуло, грохот, и машина остановилась.

Мы наехали на пушку и раздавили ее. Меня вытащили из танка через башню, сзади уже подбегала наша пехота. Чистяков мне забинтовал кисть правой руки, кровь сочилась через бинты. Я сказал экипажу, чтобы ждали, кого-то пришлют мне на смену, попрощался с механиком и заряжающим, и, стеная от боли, пошел в тыл, к Днепру, по грунтовой дороге. Навстречу мне шла цепью наша пехота».

По дороге к Днепру раненый Матусов увидел результаты боевой работы танкистов. На узком месте дороги стояли два «тигра», один против другого. Слева – резкое возвышение дороги, а справа – обрывистый скат. Эти подбитые «тигры» закрыли своими тяжелыми корпусами проход для колесных машин, которые догорали, окутанные чадящим дымом. Несколько грузовиков, «легковушка», три покореженные разбитые пушки, трупы немцев, и снова горящие машины... Все было брошено впопыхах.

Танк "Черчиль" и подбитый немецкий броневик

Видимо, первый подбитый немецкий «Тигр», стоящий поперек и уткнувшийся пушкой в возвышенность, перекрыл дорогу, и вся немецкая колонна оказалась в ловушке. Никто не смог развернуться назад, а с другой стороны дороги – обрыв. А сзади наступали и стреляли советские танки. Важная деталь повышения живучести немецких танков, которая сразу же бросилась в глаза советскому танкисту, – на моторном отделении «Тигра» была натянута мелкая сетка – чтобы брошенные бутылки зажигательной смеси не разбивались, плюс покрытие, похожее на мягкий асбест. Дальше дадим слово самому Матусову, который так вспоминал произошедшее с ним после ранения на берегу Днепра:

«Я шел, и радость от увиденного приглушала сильную боль в раненой руке. Думал о том, что тут и моя работа, ведь это был именно тот участок дороги, по которому я палил из танка. Я сполз по обрывистому скату, вдали блестел Днепр, и пошел к реке...

На мосту стояли военные с красными околышами на фуражках, энкэвэдешники из заградотряда. Среди них был один капитан, который крикнул кому-то из своих: «Проверь танкиста! Небось, руку кровью обмазал и бежит!». Заградотрядовец стал разматывать бинты на руке, видит – из-под них сочится кровь, и говорит мне: «Извини браток, проходи». – «А где тут госпиталь?», – спрашиваю. – «На той стороне, пройдешь прямо по дороге до села километра три, там его увидишь», – был ответ».

Танк типа "Черчиль" на улице Киева, ноябрь 1943 года

В итоге все-таки Григорий Матусов попал в Киев – в ноябре его полевой госпиталь из-под Букрина перевели в освобожденную Пущу-Водицу под Киевом, где он пробыл до февраля 1944 года. Потом отбыл воевать дальше – на Карельский фронт, гонять финнов. Войну он закончил командиром тяжелого танка ИС-2 под немецким городом Штетином (сейчас – польский Щецин) на берегу Балтийского моря.

70 лет назад этот человек со своим экипажем в балках и оврагах под Букрином сделал все возможное, чтобы другие бойцы и командиры РККА попали на Крещатик…