Я отношусь к словам Сергея Глазьева как к предупреждению о предельном варианте. Что это означает? Это означает, что если у нас отношения с Таможенным союзом будут развиваться по тому тренду, который сейчас есть, — то есть полное непонимание партнера, отказ от поиска какого-то компромиссного решения со стороны России, — то я не исключаю, что это может закончиться именно тем, о чем говорит Сергей Глазьев. Что Россия перестанет нас рассматривать как стратегического партнера и будет соответственно выстраивать свою политику. Я этого не исключаю. Но на сегодня я не вижу оснований, чтобы давать вот такой прогноз. Мне кажется, что это возможно в случае резкого дальнейшего ухудшения наших отношений. Пока все-таки мне кажется, что мы не находимся в таком статусе, пока еще возможны компромиссные варианты. Это насчет стратегического партнерства. В конце концов, любая сторона всегда может сказать — все, ты мне уже не стратегический партнер, без всяких ссылок на какие-либо основания.

Что касается утверждения Глазьева о том, что Украина перестает быть субъектом международного права, то тут нужно понимать, что украинская сторона берет на себя обязательства проводить консультации с Брюсселем по вопросам соответствующей политики, это правда. Строго говоря, такие же консультации мы должны проводить и с Москвой, и с Таможенным союзом, с институтами, которые формируют зону свободной торговли с СНГ. В этих документах тоже предусмотрено, — у нас же действует зона свободной торговли, — если украинская сторона или любая другая заключает какие-то отношения с третьей стороной, она должна как бы пройти консультацию. На самом деле эти обязательства существуют, это правда, но, как мы видим, мы не очень их выполняем. Мы как бы парафируем соглашение с ЕС, не ставя в известность наших партнеров по зоне свободной торговли с СНГ. И это одна из причин, которая вызвала такую реакцию Москвы. Но справедливости ради отмечу: я допускаю, что аналогичной будет ситуация, и когда мы будем договариваться с Россией по каким-то вопросам, — мы вряд ли всегда будем брать на себя обязательства и все рассказывать нашим партнерам в Брюсселе. Эти обязательства не носят характера «ты или с нами, или против нас». Наоборот, в них говорится о доброй воле сторон, которые берут на себя обязательства поговорить насчет актуального вопроса, провести консультации.

Я не считаю, что Украина утрачивает субъектность — мы не становимся частью общего таможенного пространства с ЕС. Если бы мы становились частью общего таможенного пространства, тогда это было бы другое дело, тогда бы мы переставали быть субъектами. Тогда Москва должна была бы вести переговоры только с Брюсселем, это правда.

На самом деле разные страны могут одновременно быть частью различных зон свободной торговли. Существует такая практика, и это широко распространено. Поэтому я опять же считаю, что Сергей Глазьев экстраполирует сегодняшнюю ситуацию на тот негативный тренд, который сегодня существует. И этот тренд может закончиться тем, что Украина перестанет быть субъектом.

Более подробно о том, что практически будет означать ассоциация с ЕС, читайте в статье Федора Михайловского «Миф об ассоциации: Украина не вступает в ЕС».