«Восточное партнерство возникло не без позитивного влияния со стороны Украины»

Вопрос: Владимир Станиславович, когда зародилась Европейская политика соседства (ЕПС) и какие регионы она охватывает?

Ответ: Европейские страны и ЕС традиционно уделяли большое внимание отношениям с соседними государствами и регионами. В целом же политика добрососедства институционализировалась в первой половине 2000-х. Усилиями Франции и других стран ЕС политика по отношению к соседям ЕС была трансформирована в проект, целью которого стало налаживание специфических и особых отношений со странами Средиземноморья, в т. ч. Северной Африки, Восточной и Северной Европы.

Вопрос: Какое направление было ключевым и как со временем изменились приоритеты политики добрососедства?

Ответ: Сперва особое внимание уделялось южному направлению политики добрососедства. Однако акцент Европейского Союза только на этом направлении, на наш взгляд, был нелогичным. Для нас, для жителей Восточной Европы, представлялось логическим несоответствием то, что ЕС уделяет основное внимание государствам Магриба, Израилю и арабским странам. В то же самое время не уделяет должного внимания тем странам, которые исторически принадлежат к европейскому континенту.

Усиление внимания к нашему региону и появление Восточного партнерства стало адекватным ответом ЕС на вызовы времени. На то, что в Восточной Европе появился целый ряд государств, которые, во-первых задекларировали свою европейскую идентичность. А во-вторых, заявили о желании в будущем быть в кругу стран Европейского Союза.

В целом наметившийся поворот на восток (безусловно, при сохранении активной политики в отношении стран Магриба и Юго-Западной Азии) был следствием определенных толчков, которые шли из Украины и других стран в сторону Европейского Союза. Подчеркну, Восточное партнерство возникло не без позитивного влияния со стороны Украины. До его провозглашения ЕС меньше интересовался нынешними членами Восточного партнерства.

Вопрос: Как известно, европейская политика соседства возникла значительно раньше Восточного партнерства, оформилась в 2008-2009 гг. Как соотносится ЕПС и Восточное партнерство?

Ответ: Одно является продолжением другого. Восточное партнерство является реализацией самой концепции соседства по отношению к странам Восточного партнерства. Отмечу следующее, мы заявляли, что Украина и другие страны на востоке от ЕС не являются соседями Европы, а собственно, и есть Европа. Однако все мы понимаем, что Украина не может сейчас претендовать на членство в Европейском Союзе.

Но на этом историческом отрезке активное сотрудничество с ЕС в рамках Восточного партнерства является хорошим дорожным указателем для нас и ЕС, а также важным инструментом для приближения Украины к Европейскому Союзу. Поэтому мы и поддержали инициативу Польши и Швеции, которые формально провозгласили Восточное партнерство и не стремились опережать естественный ход событий.

«Стопроцентную гарантию членства в ЕС не давали ни Польше, ни Венгрии, ни Чехии»

Вопрос: Политика добрососедства не предполагала перспективу членства в ЕС. Произошли ли какие-то изменения по данному вопросу после начала реализации инициативы Восточного партнерства?

Ответ: Нет, политика Восточного партнерства и в целом политика добрососедства в своих основных документах не предусматривает перспективу членства. Ни вначале, ни сейчас. Но если мы посмотрим в корень вопроса, то вряд ли данная формальность сейчас является настолько важной. Если проанализировать, как наши западные соседи становились членами ЕС и НАТО, то мы увидим, что стопроцентную гарантию членства в ЕС не давали ни Польше, ни Венгрии, ни Чехии.

Гарантировали только одно: что если будете хорошо работать, в итоге будет результат. Такая гарантия была всегда. И для Украины есть гарантия, что если мы будем работать и проводить необходимые реформы, то в перспективе станем членом ЕС. Нам только надо воспользоваться предоставляемыми возможностями — поменять правила экономической деятельности и сделать их прозрачными, развивать демократические и правовые институты и т. д. Тогда вопрос о вступлении в Европейский Союз станет абсолютно риторическим.

Вопрос: На этапе становления ЕПС в российских экспертных кругах была популярна идея «синергии» — тесной интеграции ЕС и объединения постсоветских государств, в том числе при помощи Восточного партнерства. Как сейчас РФ воспринимает Восточное партнерство и изменилась ли ее позиция по этому вопросу?

Ответ: Россия не только сейчас, но и всегда выступала против того, чтобы страны, которые она считает зоной своих интересов, осуществляли несоответствующую целям РФ политику. А особой популярностью идея Восточного партнерства и политики добрососедства Евросоюза в политических кругах РФ и не пользовалась. Напомним, что Россия не присоединилась к политике добрососедства ЕС.

Если вспомнить, РФ в свое время выступала категорически против членства в Евросоюзе и НАТО стран Центральной и Южной Европы, которые уже давно вступили в эти организации. Особенно жесткую позицию РФ занимала по поводу НАТО. Рисовались разные красные линии. Но сегодня эти страны являются и членами НАТО, и членами ЕС. Подобная политика РФ прослеживается и сейчас — в отношении Восточного партнерства и его участников…

Вопрос: Но сейчас даже Белоруссия участвует в Восточном партнерстве...

Ответ: Да, в Восточном партнерстве участвует не только Украина, но также и Белоруссия, и Грузия, и Азербайджан и т. д. Но с Украиной ситуация особенная — российская политическая элита считает, что Украина «не является страной, а только осколком единого государства и народа». Поэтому для многих в РФ непонятно, как это Украина сама там что-то решила и идет в Европейский Союз.

Идея у РФ одна — взять всех в кулак и руководить. Поэтому никаких изменений в подходах со стороны России я не вижу. Только членство Украины в Евросоюзе и НАТО изменит подход РФ. Тогда, когда это произойдет, как бы ни хотелось россиянам что-то поменять во внешней и внутренней политике Украины, это будет теоретически и практически невозможно.

Пока позиция РФ остается такой, какой она есть. Собственно говоря, каких-либо изменений в отношении РФ по поводу стремления стран Восточной Европы усиливать сотрудничество с ЕС, в том числе при помощи Восточного партнерства, сейчас не наблюдается.

«Восточное партнерство может стать катализатором благотворных изменений внутри постсоветских стран»

Вопрос: В 2009 году на Учредительном саммите Восточного партнерства в Праге был утвержден принцип кондиционарности: продвижения вперед лишь при условии выполнения странами требований ЕС. Ряд украинских экспертов отмечают, что политика ЕС по вопросу выполнения условий достаточно гибкая. Какой, по Вашему мнению, является позиция Евросоюза в части выполнения требований?

Ответ: Я бы назвал политику ЕС по вопросу выполнения Украиной требований политикой разумных компромиссов, разумной гибкости. Очень просто рисовать схемы, но не всегда просто их реализовывать. Собственно, и дипломатия, и политика — это деятельность, которая предусматривает поиск и нахождение компромиссов, иначе трудно было бы говорить о каком-либо движении вперед. Поэтому в вопросах Восточного партнерства мы видим способность Европейского Союза к поиску взаимных компромиссов с Украиной и другими странами.

Я думаю, что политика разумной гибкости ЕС и поиска взаимного баланса интересов является следствием того, что и Европейскому Союзу, и Украине выгодно взаимное сближение. Конкретных примеров и обстоятельств много, и они разноплановые. Но взаимная заинтересованность очевидна. Принимая во внимание главное, а именно обоюдный интерес, по отдельным проблемам, которые каждая из сторон хотела бы решить по-своему, необходимо искать компромисс. В этом и состоит суть дипломатии.

Вопрос: Принимая во внимание Ваш дипломатический опыт и тот факт, что политика Восточного партнерства институционализировалась в период, когда Вы возглавляли украинский МИД, хотелось бы узнать Вашу позицию по отношению к Восточному партнерству, как говорится, в целом…

Ответ: Я оцениваю Восточное партнерство очень положительно. Это важный инструмент, который поможет сближению Украины и других стран с Европейским Союзом. Также Восточное партнерство может стать определенным катализатором благотворных изменений внутри постсоветских стран. Поэтому моя общая оценка Восточного партнерства является позитивной.